Вход на сайт / Регистрация RSS Контакты
История » Архитектура » Санкт-Петербург, Ярославль и Курляндия. Казалось бы, какая связь?
07.04.2015 / Комментарии 0

Санкт-Петербург, Ярославль и Курляндия. Казалось бы, какая связь?


У многих в головах все же живет какая-то очень однобокая картина того, что стоит смотреть в наших старинных русских городах. Возьмем хотя бы Ярославль. Рулит обязательный набор шедевров с куполами-изразцами, сдобренный Гурием Никитиным. А всякий неформат отметается по причине безразмерности обязательной программы, коей «положено восхищаться» долго и одинаково. В неформат попала и вот эта громадина, способная ввести в ступор и застыть, раскрыв рот, с другим букетом эмоций, нежели перед известной церковью с тысячной купюры.

В России нет больше таких показательных клонов столичного санкт-петербургского Петропавловского собора, того самого собора Трезини, где под полом лежат императоры. Собор Петра сам был радикальным экспериментом в русском храмостроении, разрывом шаблона, когда вместо того, что обычно привыкли считать храмом Божьим возникло вот это – с острой башней вместо глав на горе кокошников. Да еще все насквозь продырявленное окнами, из-за чего мир земной беспардонно и даже нагло проникал в замкнутый доселе кусок мира вышнего. Петру было по статусу положено ломать через колено византийские скрепы.

А вот смелость ярославского радикала, купца Ивана Затрапезного, внушает. Внедрить в узорчато-изразцовую ярославскую среду демонстративно жирный угол Голландии, с прудами-каналами-мельницами, да еще с торчащим отовсюду шпилем, это был сильный ход. С амбициями был делец и с завидной лихостью. Причем, начал он свой храм всего через три года после освящения петербургского, почти сразу. Местные строители немного переформатировали оригинал, даже увеличили вместимость, поделив на два этажа. Некоторые детали по-своему пересказали.

Но дух Петра удержали, внеся его в ярославский культурный контекст. Мало где в России визуальный образ петровских реформ вышел таким откровенным и мощным, как здесь, на ярославской большой мануфактуре, промышленном гиганте петровского времени. И одно только это делает церковь Петра и Павла обязательным пунктом ярославского культурного променада. Можно представить себе, как ссыльный герцог Бирон, почти 20 лет проживший в Ярославле, мог приходить сюда и грезить о вынужденно оставленном им Петербурге. Он, наверное, был первым, кто оценил по достоинству этот архитектурный памятник. Благодаря этому храму, Ярославль наверное был чуть менее чужим и чуждым для курляндского герцога.

Андрей Чекмарёв,

искусствовед (Москва)

<< Предыдущая Эту страницу просмотрели за все время 6023 раз(а) Следующая >>


Похожие статьи:

    Записей не найдено.

Комментарии

ОтменитьДобавить комментарий